Королевы Иннис Лира  - Тесса Греттон

Всего через три недели после отказа Лира занять трон оба его брата внезапно умерли от болезни. У Лира не было выбора, он принял корону в разгар трагедии и никогда больше не подвергал сомнению желания звезд – если бы не он, его братья, возможно, могли жить и дальше. Его преданность удивляла. Далат восхищалась мужем, так как ее сердце тоже было посвящено единственной вере.

Но Кайо не был уверен. Он постоянно задавал вопросы богу, а также звездам, и мог бы придумать дюжину интерпретаций, которые можно было бы применить к звезде Близнеца и звезде Корон, которые будут значить совсем другое, чем у Лира. Когда он узнал, тем же путем, что и все в Иннис Лире, что означают звезды и как работают пророчества, Кайо понял, что они могут быть инструментом – функцией принятия решений. Когда он вставал перед выбором, пророчество могло подсказать лишь один путь, и, услышав его, Кайо сразу понимал, согласен он или нет. Пророчества проясняли Кайо не истину или судьбу, а его собственный разум.

Что касается бога – хорошо, что бог создал Кайо любопытным и вопрошающим, поэтому бог мог помочь справиться с расследованием.

– Какое пророчество? – спросил он.

– Звезда Третьей Птицы касается горизонта в том же месте, где и Корень дуба, так и улыбающаяся серебром Луна песен, Кайо, ход ее коронования почти точен. Мы с тобой путешествуем по этой жизни вместе: я – по определенному, постоянному пути, ты двигаешься параллельно, но со мной, пока моя корона тонет за горизонтом. Я могу ее вытащить. Формы текучие, и, повторяю, в пути твой народ вложит туда много искусства. Да, ей бы тоже понравилось, – пробормотал король, и все его тело застыло в печали.

Кайо разделил общее воспоминание, положив руку на плечо Лира. Далат, несмотря ни на что, не должна была умереть такой молодой.

– Я помню, тебе было всего двенадцать лет, когда ты пришел к ней, – тихо сказал Лир. – Старше, чем сейчас Элия.

– Мы должны найти ее, – сказал Кайо, искренне радуясь перемене темы. Он жаждал увидеть свою младшую племянницу. Прошли месяцы, и в начале зимы он ушел со старшими сестрами в Астору, где свирепая Гэла решила жить самостоятельно. Она тренировалась со слугами Астора и пригласила Кайо научить ее тому, что он знал о борьбе. Он умел защищать караван и себя, а не нападать на конных или солдат в стальной броне. Гэла взяла его под опеку и задала сотню вопросов о королевах и императрицах Третьего королевства. Кайо попытался свести все свои ответы к Иннис Лиру, Далат и тому, как Гэла могла бы использовать историю императриц, чтобы укрепить свое образование и возможное господство. Риган тоже всегда слушала, а иногда и удивлялась, хотя герцог смеялся над главенством женщин. Он говорил: «Если женщины станут похожи на нашу принцессу Гэлу, то это окажется пустой тратой женских талантов».

Кайо не любил герцога Астора. Этот человек был гордым и задиристым, и Кайо не хотел оставлять Гэлу одну под его доминирующим влиянием, но Риган напомнила ему: «Никто ничего не сделает Гэле, если она не разрешит. Кроме того, Астор силен, как и его звезды. Он понимает, как устроен трон Иннис Лира».

Тогда-то Кайо понял: Гэла намеревалась выйти замуж за Кола Астора. Он пытался сказать дочери Далат, что ей не нужно выходить замуж за столь самодовольного мужчину. Ей нужен муж, который поддерживал бы ее во всем. Гэла нахмурилась, будто Кайо начал синеть.

– Астор владеет наибольшей силой в Иннис Лире, противодействующей королю. Я сделаю его силу своей и поддержу сама себя. – Она сказала это так, словно подобное было очевидным.

Он поклялся памятью любимой сестры, что будет защищать ее дочерей, но графу Дубу показалось, что две старшие едва ли нуждались в его помощи.

Долина, где сейчас стоял Кайо, находилась в южном конце урочища земель, которые ему даровал Лир. Красивая земля, хотя он знал, что за исключением этих трех месяцев, когда цветут цветы, она будет бледно-желтой и серой, с каплями зеленого под холодным голубым небом и прозрачными облаками. Он будет скучать по красно-позолоченной пустыне.

– Будь моим, – сказал Лир.

Он имел в виду – нужно отказаться от верности своей бабушке-императрице. Оставить королевство Тария. Быть только графом Дубом, братом короля, дядей трем принцессам: свирепой, холодной и нежной. Утопить свое имя в скалах острова.

Впрочем, король попросил, а не приказал, и король не знал, что Далат и ведьма Белого леса умоляли его остаться. Король думал, что мужчина должен желать титул, дружбы с королем и семейных уз, предпочитая этот мшистый остров с бескрайними пустынями, плодородными берегами рек и отчаянно острыми горными вершинами всем землям Третьего королевства, несмотря на молочно-белую кожу здешнего народа, несмотря на его рассеянность и стойкость. Здесь они даже не верили в бога, а только в шепот ветров, пуповину земли и холодное обещание мертвых звезд.

Однако Лир был прав. Кайо действительно хотел титул. Ему нравилось, когда его уважали и не спрашивали, кто его мать и бабушка, словно их имена не имели значения. Здесь он хотел быть самим собой.

Одно это почти его убедило.

Они нашли Элию Лир, в одиночестве сидящую на колодце Летней резиденции – колодце, спускавшемся вниз под ноги, в темные глубины скалы. Это был простой колодец в центре двора, где на окрашенные стены наползали розы. Одинокая женщина с бледной кожей и без украшений сидела на скамейке и чинила брюки. Она не была подчиненной Далат. Кайо понял в тот момент, что вообще не видел служанок сестры. Он дотронулся до предплечья Лира, остановившись перед входом во двор.

– Где Сатири? Где находится Юна?

Лир удивленно поднял брови.

– Я отправил их домой.

– Почему? Они здесь почти двадцать лет! Это был их дом.

– Да, – прошептал король. Лицо его исказилось от горя. – Так я и думал каждый раз, когда их видел. Они должны были уехать.

– Но… Элия в одиночестве. – Ужас заставил его отпустить короля слишком резко. При Далат здесь был процветающий дом. Она окружила себя друзьями, как родившимися в Иннис Лире, так и привезенными из Третьего королевства. Это был компромисс, и теперь все изменилось. Он посмотрел на короля, на чистое небо, потом на Элию – смуглую девчонку.

– У нее есть я, – сказал Лир. – Она моя дочь, и у нее есть я. И народ Иннис Лира. Мы должны заполучить тебя.

Кайо покачал головой.

– А ее мать, ее сестра – они не здесь. Теперь люди ее матери ушли от нее.

– С нас достаточно, Кайо. Мы будем делать именно так.

Даже для Кайо этого было недостаточно. Лир не мог мучить девочку до тех пор, как она сможет понимать или делать самостоятельный выбор.

– Ты должен позволить мне взять ее, чтобы навестить людей матери.

Король выглядел ошеломленным.

– Нет. Может быть, когда-нибудь, но не сейчас.

Разочарованный, Кайо крикнул, вложив все тепло, которое он мог собрать в своем голосе. Он шагнул впереди короля и распахнул свои объятия: